Сергей Минцлов - Приключения студентов [Том I]
— жалко тебя стало… молодость сна требует!..
— А я нынче что–то чудное видел, о. Антуан! — начал немного погодя названный Марком.
— Ну, ну, что такое?.. Ишь ты, сновидец какой, все сны видишь!..
Послушник на ходу рассказал, что ему пригрезилось.
— Перемене какой–то быть?.. — проговорил о. Антуан.
— Что ангел тебя нес — к дороге это; маленьким ты стал — чуда ждать тебе надобно!
— Чуда?.. Какого?!.
Старичок поднял вверх плечи.
— Кто может знать? — отозвался.
Они добрались до ворот монастыря, заперли калитку и мимо все еще спавшего привратника вошли в обширную светлую келью о. Антуана. Собака ворвалась в нее первая и сейчас же улеглась на холодных плитах пола, высунула язык и бока ее заходили ходнем.
В высокое, стрельчатое окно, будто в клубах белого дыма, был виден водопад; на дне пропасти, в провале между деревьями полоскою снега пенилась речка. Стены кельи покрывали образцы заглавных букв, заставок и орнаментов; у большой печи верблюжьими горбами изгибались горн и перегонный куб; на длинном столе лежали полосы драгоценного пергамента для рисунков, острые стили, стояли глиняные банки с кистями и красками. В стороне, близ нар, покрытых старым одеялом, помещался большой деревянный ручной пресс; на полу грудой лежали зажимы разных размеров.
Марк сбросил тюк у стола и вместе с о. Антуаном сел разбирать и сортировать травы…
— Удачка сегодня выпала, слава Богу!.. — улыбаясь, говорил о. Антуан, — под одним вязом вот какую радость нашел!!. — он поднял и показал своему молодому товарищу пучок широколистой травы. — Не краска выйдет, а изумруд!.. А вот по части голубого колера по–прежнему плохо! — лицо старичка озаботилось. — На небе его вон сколько… — Он кивнул головой на окно, — а на земле нет!.. сероват, с пылью будто!.. А ведь где–то имеется лазурь настоящая, умеют добывать ее в некоторых монастырях, только в секрете большом держат! Помню — давно тому было — лет сорок назад — видел я псалтырь: для герцога был сделан. Ах, уж и рисунки ж, цвета!.. — о. Антуан закрыл глаза и покачал головой. — Больше и не видал таких! Не из человеческих будто рук вышли, а из ангельских! Ну и цена книжке соответствовала: три деревни отвалил за нее герцог; земли — разве в день обойти!..
Марк не отвечал — он уже десятки раз слышал все те же сетования своего наставника; мысли его были далеко.
Он встал, взял один из пучков, положил его на площадку пресса, мелко изрубил длинным ножом, затем смочил водой и с силою закрутил рукоятку; из отверстия под прессом показался зеленый сок и медленно, густыми каплями звучно стал шлепать в подставленную глиняную чашечку.
— Зачем живет на земле человек, о. Антуан? — вдруг спросил Марк, глядя на окно и не снимая рук с перекладины станка. — Какая цель жизни?
Старик поднял удивленное лицо.
— Как зачем? чтобы прославлять Господа?.. Слышь, птичка поет за окном хвалу Ему, так и мы должны!
— Ну, а коршуны, а ястребы, а разбойники и убийцы?..
Старик несколько растерялся.
— Ишь, тоже придумал!.. — сказал он. — Ты, миленький, что–то того, мудрствовать стал! А ты дыши и радуйся — вот тебе и цель жизни! Бог один знает, что к чему и зачем все на свете!
— Что там за этими горами? Вы далеко бывали за ними?
— У, далеко… дня на три пути забредал!!.
— И там такие же люди и так же живут, как и мы?
— Поблизости такие же, а дальше Бог весть; великие чудеса, сказывают, там водятся!
— Великие?!.. — жадно переспросил Марк. Он весь превратился во внимание.
— Где–то с песьими головами люди есть; есть страны, где вечная ночь и непрерывно снег валит! А существуют и такие, где и дров не надо: прямо на песке все и варить и печь можно! Птица–страус там живет — перья ее рыцари на шлемах носят. Золота, камней самоцветных по берегам рек — лопатою греби! А добраться трудно: люди там дикие, страшные, черные, что уголь, силы нечистой полным полно! В старых рукописях много пишут о них!
Разговаривавшие перекрестились.
— Трудно, миленький, в мире жить!.. — добавил, вздохнув, старик. — Око все видит, а взять не возьмешь, душу погубишь!
Он начал размечать на листе пергамента место для заставки.
— Лучше всего здесь, у нас… тишина, мир, от всего охранены ангельским крылом… Трудись и славь Господа!.. ишь, красота какая кругом?
Марк молча кончил отжим трав по сортам, поставил в печь, на медленную выпарку, чашки с соком и тихо вышел из кельи.
О. Антуан проводил его внимательным взглядом и опять погрузился в свое занятие.
За порогом Марк остановился. Привратник уже встал и, сильно прихрамывая на одну ногу, мел площадку около ворот. Марк направился к нему.
— Пустите, я подмету?.. — предложил.
Монах оглянулся; суровое лицо его было заспано. Он сунул метлу Марку, а сам тяжело опустился на лавку
— Задыхаться стал… худо!.. — произнес он хриплым басом.
— Отчего бы это с вами так сделалось? — спросил Марк.
— Да все с тех пор, как упал!.. ногу и грудь разбил…
— Это когда вы меня с утеса доставали?
— Да… веревка лопнула… чуть сам–то уцелел!..
— А я в корзине с мохом завязан был?
— Да!.. швырнули тебя в пропасть, а корзина по пути в кусте и застряла.
— Кто же швырнул, как вы думаете?..
— Да ведь уже говорил я тебе не раз: кто же больше, как не родители? Думаешь, одного тебя в пропасть кинули? Везде так повелось! Недаром папа буллу с проклятием за это издал. С тобой то еще ничего, хорошо сделали — тюкнулся бы о камни и конец; а других ведь ребят веревкой душат, живыми в землю зарывают!..
— Зачем?.. за что?! — с ужасом спросил послушник.
— Затем, что жизнь хороша очень!.. кругом разбой, нечистая сила! Бедняки всю жизнь как звери затравленные живут, в голоде да обидах! В честь себе многие ставят, что детей своих поубивали: от мучений их в этой и той жизни избавили! Вот, брат, как нынче родительская любовь высказывается!..
— А о моих родителях что вы думаете — кто они?
— Да кто ж их знает?.. крестьяне, понятно!
— И в корзине так–таки ровно ничего — ни записки, ни какой–либо вещи не было?
Привратник отрицательно потряс головой.
— Говорю — мох один был! И сверху им же ты был прикрыт, потом дерюжкой обвязан!.. Кому нужда в пропасть записки да добро кидать? А, может, кто со зла на твоих родителей украл тебя, да бросил! Всяко бывает!..
— А в Евангелии сказано — люби ближнего, как самого себя?… — задумчиво проговорил Марк. Он сел на землю против скамьи и охватил колени руками.
— Мало бы что там сказано!.. — возразил о. Петр, — при Христе все святыми были, а нынче народ подлец пошел, особливо ближние — дальние еще туда сюда, люби их, пожалуй! Знай, спасай свою душу, а на чужую наплевать: никто за нее не ответчик! Евангелие, брат, книга великая — и так и сяк истолковать ее можно! Зря, думаешь, его сам святейший папа читать запретил? А пуще всего грамматики берегись!.. Видал ты такую книгу, или нет? Ишь, имя–то подлое какое — грамма–тика!!
